Было это давным-давно. Так давно, что, кажется, и не было вовсе. Но эту правдивую историю слышал я от своего деда, а он  в свою очередь от своего. И было этих рассказчиков  пятнадцать  поколений.  А может и больше.  Только кто это знает  наверняка?!

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мальчик. И звали его Герман. Надо сказать, что был  он необычайно красив. Многие,  видевшие его впервые удивленно спрашивали: «Не королевский ли он сын?“, потому что Герман не только своим красивым лицом и статной фигурой выделялся среди всех своих сверстников, но и умением гордо и властно держать себя  не только с простыми людьми, но и с самыми важными.  

 Но чем чаще слышал о себе такие разговоры Герман, тем больше он становился заносчивым и грубым.

-Да, определенно я королевский сын — отчитывал Герман свою родную мать, которая была простой швеей.

-В  моих глазах ты всегда будешь  лучше любого принца и  короля — нежно отвечала ему пожилая женщина, утирая горькую слезу со своих заплаканных глаз.

-Почему ты плачешь, старуха? -— набрасывался  с новыми оскорблениями в адрес своей матери Герман.  Когда я стану королем, я щедро вознагражу тебя за твои труды. Но не смей мне и дальше  докучать своим унылым и уродливым  видом.

Несколько раз отец Германа пытался устыдить взорвавшегося мальчишку и даже брал розги в свои  руки, но жена, то и дело останавливала его и говорила, что скоро все изменится и наш Герман снова станет прежним. Но последний разговор так разгневал кузнеца, что он решил и вправду научить уму-разуму своего сына.

-Кто жалеет розги в воспитании своих детей, тот их совсем не любит — сказал отец Германа и вплотную подошел к своему сыну. Сейчас ты в действительности узнаешь, кто твои настоящие родители.

-Попробуй меня хоть пальцем  тронуть, кузнец! Потому что, когда я стану королем, я непременно велю отрубить тебе твою глупую голову.

-Пусть я простой кузнец, —  с обидой в голосе  отвечал отец своему неблагодарному сыну — но по крайней мере я  научу тебя, что надо уважать старших.

Но кузнец слишком любил своего единственного сына и даже на этот раз не исполнил своего обещания. Он лишь тяжело  вздохнул и пошел в свою кузню дальше  стучать своим молотком.

-Никакие вы мне не  родители — кричал  им вдогонку  Герман. Разве мог бы, в вашей семье родиться такой красивый сын, с такими изысканными  манерами  и безупречным вкусом.  Вы только на себя посмотрите: одна — старуха, а другой неотесанный мужлан.

Проходили дни, месяцы, годы и Герман так уверовал в то, что он королевский сын, что уже и не разговаривал со своими, как он думал приемными родителями. Он лишь милостиво позволял, чтобы ему готовили, обстирывали и обшивали его.

Как-то раз шел Герман по  городу и от скуки решил заглянуть на большую ярмарку,  на которую съехались купцы со всего света. Кого там только не было, и что только не предлагал на продажу торговый люд. Но неизменно при появлении Германа  вся торговля замирала и люди с восхищением смотрели на него. Каждый думал, что это настоящий принц оказал ему высочайшую честь, поэтому старался  щедро одарить  сына кузнеца. Но мало что могло уже удивить  Германа и он по-королевски: гордо и холодно благодарил купцов, каждый раз  отказываясь от предложенных  подарков. Лишь небольшое зеркальце привлекло его внимание, и уже с ним он собрался  в обратный путь. Завороженный своим красивым отражением Герман совсем не смотрел себе  под ноги и чуть не затоптал сгорбленную старушку, которая сидела на паперти и просила милостыню.

-Неужели твое отражение тебе дороже живых людей? — спросила нищенка,  пытаясь хоть как-то  скрыть свой испуг перед красивым юношей.

-Людей на земле много, а я один такой прекрасный — так и не прерываясь  от самовлюбленного взгляда в зеркало, ответил ей Герман.

-Может, ты хоть на минуту оторвешься от самого себя и посмотришь на меня.

-А кто ты собственно такая, чтобы отвлекать меня от столь важного занятия?!

-Я - бедная странница, которая пришла в ваш город. Не мог бы, ты мне помочь добрый юноша.

-Я! — рассерженно отчитывал пожилую женщину  Герман. Уж не возомнила ли, ты себя со мной ровней. Ведь я королевский сын, а ты грязная нищенка. На-ка...  полюбуйся на себя.

В тот же миг он повернул зеркальце в сторону пожилой женщины и чуть ли не силком стал  указывать старухе на ее уродливое отражение. Герман так громко и  вызывающе смеялся над нищенкой, что многие стали обращать на них внимание.

-Мое отражение в твоем зеркале, — каким было, таким и останется, а вот узнаешь ли ты себя завтра — неизвестно.

-С каждым днем я становлюсь все краше и краше. Так что завтра я буду еще прекраснее.

-Но я не ела, вот уже три дня милый юноша, не мог бы  ты мне подать маленькую монетку, чтобы я смогла купить себе хоть немного черного хлеба.

-Вот еще — возразил Герман. Ты хочешь, чтобы я еще и согнулся к тебе. Я нищим не подаю.

-Ну не будь ко мне так жесток, красивый Герман.

-Откуда тебе известно мое имя? А ты, наверное, слышала, как все меня здесь зовут. Только не думай разжалобить меня, старуха.  

-Тогда перенеси меня через большую грязную лужу — сказала нищенка. Видишь, какая я старая и ноги меня совсем не держат.

-Да, ты и впрямь сошла с ума. Я королевский сын и не намерен носить на своих плечах грязную голодранку.

-Ну, что ж Герман - тяжело вздохнув, произнесла нищенка. Пусть же все так и случится, как ты сам себе и предсказал. Ты отказался подать мне милостыню и согнуться ко мне, так пусть отныне  твой нос будет с каждым днем все сильнее клониться к земле, пока вовсе не станет волочиться  по ней. Ты не захотел перенести меня на себе, так неси отныне за своими плечами другую ношу — тяжелый и уродливый горб. А за то, что не учтив был со мной, будешь ты  отныне -  заикаться!

Побледнел от  последних слов нищенки Герман и уже хотел с кулаками наброситься на старуху, как вдруг поднялся сильный ветер, а когда он стих, то, нищенки  рядом с сыном кузнеца не оказалось. Стали ее искать, но так и не нашли. Многие горожане слышали этот необычный разговор, но мало кто придал этому должное  значение.

Да, мыслимое ли это дело верить всему, что говорят люди.

Пришел Герман домой. Он ни словом не обмолвился со своими родителями о том, что произошло с ним на ярмарке. Он  быстро поел и, не пожелав никому спокойной ночи - лег спать.

Проснулся сын кузнеца  в полдень, когда солнце было уже высоко и прежде чем идти умываться, как обычно, он взял в руки зеркало, чтобы полюбоваться собой.  Но лишь взглянул в него, юноша от ужаса закрыл глаза.

-Что эта за образина посмотрела на меня сейчас?!  — подумал он. Герман даже обернулся назад, но так никого за собой и не увидел. Сын кузнеца  снова взглянул в свое зеркало и от увиденного чуть замертво не упал.

 Все что напророчила ему нищенка...  сбылось.

За одну лишь ночь у Германа  вырос длинный предлинный нос, а за спиной тяжелый и громоздкий  горб. Несчастный юноша подумал сначала, что все ему это только снится и стоит лишь проснуться и все это страшное  наваждение пройдет само собой. Но ведь  невозможно спать с незакрытыми глазами, уговаривал  сам себя  Герман и все пристальней смотрел в свое новое отражение. Тогда он подумал, что вчерашнее  зеркало — заколдованно  и попытался разбить его.  Но сколько не предпринимал Герман попыток разделаться с ним, все они оказались тщетны. Это несколько придало ему силы, потому что еще никогда не встречалось сыну кузнеца такого прочного зеркала. Но как только он нашел в доме  еще несколько серебряных зеркал и стал  поочередно заглядывать в них, то его последние  сомнения рассеялись.

Каждый раз на него смотрел таинственный и страшный незнакомец.

-Эй, шш-вв-ея — попытался обратиться Герман к своей матери, только сейчас понимая, каких трудов ему стоило выговорить такое простое слово.

-Что с тобой мальчик мой? - спросила взволнованная женщина, с которой впервые за последние два года удосужился заговорить ее родной сын. Она с такой любовью смотрела в его глаза, что Герман впервые почувствовал в своем сердце  угрызения совести.

-Неужжжеели ты нии-чего не вии-дишь? -Поо-ссмо-три как я стал уродлив -закричал на нее Герман, обхватив от отчаяния свою голову двумя руками.

-Ты всегда  останешься  для меня самым красивым — словно не видя, того страшного превращения, которое случилось с ее сыном, как могла, пыталась успокоить Германа его мать.  

-Дуу-ра — затопал он тогда ногами. - Ведь я стал чууу-довищем.

          Три дня и три ночи лежал без сознания Герман,  на столько сильным было то потрясение, которое случилось с ним. Только его мать и отец сидели возле кровати мечущегося в бреду Германа, вытирая  с его лица горячий  пот, и молили бога, чтобы он сохранил им сына, даже таким, каким он стал сейчас. На четвертый день Герману стало лучше, и он быстро пошел на поправку. Но чтобы уберечь Германа от своего нового облика,  все зеркала в доме были спрятаны, чтобы ни что не могло напомнить ему о том несчастье, которое обрушилось на него. И на какое-то время родителям удалось убедить своего сына, что все произошедшее с ним за последнюю неделю всего лишь страшный сон. Но, заглянув однажды  в водную гладь,  Герман снова увидел свое новое отражение.

- Неужели - это действительно  я — пытался спокойно обдумать свое положение  Герман.  И вот с таким ужасным лицом и уродливым  телом я буду вынужден,  прожить всю оставшуюся  жизнь?! Ах, лучше бы мне умереть.

Эти невеселые мысли все чаще стали  приходить  в голову юноши, но, видя печальные глаза своих родителей, он понимал, что нового горя они просто не переживут.

- Эх, найти бы мне ту нищенку и  прощение у нее за  все попросить. Ведь я, кажется, все понял, и больше никогда не совершил бы своих прежних ошибок.  Только где ее  найдешь? С моим сегодняшним обличьем  - это будет не так просто сделать.

Быстро  по  городу распространилась новая весть, что за одну только ночь прекрасный Герман превратился в страшного уродца. Многие не верили этому, но, воочию увидев сына-кузнеца, со страхом бежали от него. Люди, которые раньше приветствовали и любили красивого юношу, теперь ничего не хотели о нем знать и всячески избегали любой встречи с ним.

Все отвернулись от Германа.

В печали и в одиночестве стали проходить дни для сына-кузнеца и простой швеи.

Светлое время суток он проводил в четырех стенах своего дома, и лишь поздней ночью сын кузнеца  выходил на прогулку. Лишь родители, как и прежде,  оказывали ему всяческую поддержку, да животные, которые заменили ему общение с другими людьми.  Герман подружился со всеми собаками и кошками, которые жили с ним по соседству.  Бывало, он бубнит им  что-то на своем тарабарском языке, обнимает, плачет, а они к нему со всех сторон льнут, лапами и хвостами его гладят, и языками слезы вытирают.

Часто прижимая их к себе, Герман вспоминал то счастливое время, когда он был красивым и важным. Разговаривая со своими четвероногими друзьями, Герман сам того, не понимая,  научился понимать язык животных. Он так привязался к ним, что стал понемногу даже привыкать к своему страшному виду.  

Но однажды в большой и веселый город пришла чума. Десятками стали умирать люди, и тот, кто еще вчера сожалел по поводу случившегося с Германом, стал бояться его, а после и вовсе возненавидел. С каждым днем врагов у него становилось все больше, потому что никто не забыл о той страшной каре, которая навела на него злая колдунья.  

-Стало быть — говорили от страха горожане — теперь именно Герман главная причина всего горя, которое обрушилось на нас. Все чаще они стояли перед домом кузнеца и требовали, чтобы Герман ушел из города, иначе они сожгут дом кузнеца и его сына. Но кузнец и его жена не давали в обиду своего сына и готовы были, умереть, но не дать отправить Германа в изгнание.

Чтобы не подвергать смертельной опасности родителей, собрал Герман свои пожитки в небольшую котомку и ушел поздней ночью подальше от родного города.

 Шел он день, шел месяц, шел год — никто этого  точно  не знает.  Но однажды сидя на берегу небольшого озера, увидел  Герман стаю белых лебедей. Красивые и величественные птицы плавали в воде.  С наслаждением смотрели они в свое водное отражение,  как в большое синее зеркало. Перекликаются друг с другом лебеди, переговариваются, к дальнему перелету готовятся. Лишь одна птица  в сторонке плавает и  крыльями свою печаль от других скрывает.

-Что ты пти-ица, так горько плаа-че-ешь? — спросил  ее Герман, с трудом, выговаривая каждое слово.

-Не знаешь ты моей печали, добрый юноша. Эта грустная история.

-А ты расскажи мне ее прек-расная лебедь. Может, я и смогу тебе чем-то  помочь.

-Никто в целом мире не знает, кроме меня и злой колдуньи, что я не белая лебедь, а заколдованная  принцесса.

 Не понравились Герману слова птицы, поэтому он ни слова не говоря ей, встал, закинул за плечи свою старую  котомку и решил, как и прежде,  в одиночестве  продолжить свой путь.

-Что случилось? -  не понимая, истиной причины изменения настроения  Германа, спросила птица. Куда ты? Неужели, ты так и не хочешь до конца услышать мой рассказ?!

-Не думал я, что и ты будешь дразнить меня. Зачем же обижать того, кто и так всеми обижен?!

-Разве я сказала о тебе что-то недостойное?!

-Наверняка, ты слышала, что я часто называл себя королевским сыном, вот за это я и поплатился.

-Я и не думала, тебя обидеть красивый юноша.

-Как ты сказала! — обернулся Герман. Красивый?

И не чувствуя под собой ног, словно сбросив со своей спины тяжелый горб, подбежал Герман к водной глади, чтобы удостовериться в правдивости слов птицы. Но лишь мельком  взглянув на свое отражение, он быстро отпрянул от него назад.

-Не хорошо, самых настоящих  уродцев,  красавцами величать. Ведь они могут в это легко поверить. Эх, ты! - только вздохнул бедный юноша. Ладно, я дальше пойду, а ты оставайся со своей стаей.

-Но лебеди не моя семья. Что же мне сделать, чтобы ты мне поверил. Ведь я действительно принцесса.

-Такая же, как и я красавец. Всего тебе доброго.

-Погоди, не ты ли тот красивый юноша, который за одну ночь превратился...

-Ну, договаривай … — смело произнес сын кузнеца.

-Так ты и есть... красивый Герман, который выдавал себя за королевского сына.

-Увы, не тот. Теперь я просто -  Герман-уродец.

-Какая удача, что мне посчастливилось с тобой повстречаться. Ведь с тобой случилось тоже, что и со мной.

-Неужели и тебя заколдовала старая нищенка?

-Да.

- А как зовут тебя, белая лебедь? - с трепетом в сердце спросил Герман.

-Когда-то давным-давно меня звали Гертрудой.

И белая лебедь рассказала свою историю сыну кузнеца.

-Когда-то я жила в замке и была самой настоящей принцессой. Однажды в сопровождении своих  фрейлин я отправилась в город, чтобы купить к королевскому балу новое платье. Мне так хотелось быть лучше всех, что я накупила себе все подряд: шелка, пояса, банты, кольца, брошки. И всякой другой мелочи: видимо-невидимо. Как вдруг повстречалась мне нищенка и стала просить меня, подарить ей один из поясов, только что купленный мной. Но я высокомерно  отказала ей. Тогда она стала вымаливать у меня всего лишь одну золотую ленточку, которые во множестве  были вплетены в мои косы, но я и этой, в сущей   безделице, не захотела с ней поделиться. В конце концов, она предложила  мне спеть песенку для нее. Ах, если бы я заранее знала, чем закончатся для меня все эти отказы, я бы непременно спела ей песню и все на свете отдала, чтобы не превратиться в птицу.

Обиделась на меня пожилая женщина и сказала: «Отныне вместо пояса ты станешь носить перья, принцесса, косы твои станут крыльями, а уста, которые не пожелали мне спеть, превратятся в птичий клюв. Ты станешь птицей и улетишь из своего дома и никогда в него больше  не вернешься».

Посмеялась я над словами нищенки, а на утро, будто какая-то сила подняла меня в небо и с тех пор я летаю  под облаками, и нет мне пристанища.

-А давай вместе колдунью искать  — сказал Герман. Найдем ее, упадем перед ней на колени и попросим снять с нас страшное заклятие.

-Ты думаешь, сжалится она над нами?  Не зря же, она нас заколдовала. Я только теперь понимаю, какой  заносчивой и грубой была.

-Кто искренно раскаялся в своем поведении, всегда найдет добрый отклик в душе другого человека. Будем надеяться, что она простит нас.

И пошли они вместе: сын кузнеца и принцесса Лебедь искать злую колдунью. Герман по земле идет, а птица в небе летит, прямой путь своему спутнику указывает.

-Прямо не ходи, милый Герман — говорит она ему, —  там разбойники в лесу притаились, и направо тоже не надо, там река разлилась, не пройти - не проехать. Вот слева дорога, хоть и длинная, но безопасная для тебя.

-Спасибо тебе  прекрасная птица — благодарит сын кузнеца принцессу Лебедь и машет ей рукой с земли.

Долго ли, коротко ли, длилась их дорога, я не могу судить, потому что на этом самом  месте, когда мой дед  рассказывал мне эту сказку, я уснул. Поэтому начну с того момента, когда очнулся я от мимолетной дремы и слово в слово буду дальше  вести свой рассказ.

 Пришли Герман и Гертруда в большой пребольшой город. Людей в нем видимо-невидимо. Все они  с бедным юношей здороваются, приветствуют его, в гости зазывают. Все подумали, что сын кузнеца - бродячий артист, а белая лебедь - его дрессированная птица. Все ждут представления. Собрался народ на центральной площади, смотрит на артистов и удивляется.

-Что же мы будем сейчас показывать? - спросил сын кузнеца у принцессы Лебедь.

-Не знаю, мой милый Герман — отвечает ему заколдованная принцесса.

Стоят они вдвоем перед пестрой толпой людей, а в ней уже смешки пошли, что это за такие  артисты, которые  ничего не умеют.

-Может, длинный нос мне сейчас пригодится и с  горбом ничего не случится?!  Заикание не станет  помехой, чтобы прыснули  люди от смеха. Была, не была - попробую — сказал Герман и начал выступление вести.

И какое слово не скажет, все с него смеются, за животы хватаются и все так забавно выходило с его заиканием, что просто умора. Аплодируют Герману зрители, как заправскому артисту, а некоторые уже спрашивают: «Зачем тебе такой длинный нос?».

-Длинный мой нос, за десятерых рос, мне одному в награду достался, чтоб никто не зазнавался.

-И что же можешь ты им сделать? - кричат Герману из толпы.

-Все могу и все скажу, я на чин не погляжу. Любой товар, любой предмет, определю на вкус, на вес, на цвет.

Не поверили сначала зрители Герману, но каждый, кто  решился, стал ему свой вопрос каверзный задавать.

-Ответь мне артист, сколько золотых у меня в кошельке? — задает вопрос  молодой человек.

Один раз вдохнул своим длинным носом сын кузнеца и тут же ему отвечает: «Ни сколько. Сроду в твоем кармане не было золотого. Серебро и то в диковинку. А вот медных грошей целых двенадцать штук».

Полез молодой человек в свой кошелек, начал считать, а грошей то, действительно ни больше, ни меньше, а  ровно - двенадцать.

Удивляется народ, шепчется, но все равно Герману не верит.

-А что у меня в сюртуке? — говорит верзила. Скажешь, правду, - озолочу, ну, а коль ошибешься  - по калачу.

-У тебя в сюртуке серебряная табакерка. Пол  фунта веса. Табак в нем заморский, душистый, да вот беда подмоченный. Потому то, твоя трубка больше тлеет, чем дымит.

Вытащил верзила  серебреную табакерку из сюртука, всем ее показывает, и щедро одаривает Германа.

И пошел тут народ сына-кузнеца  обо всем на свете расспрашивать; кто про ветчину, кто про сыр, а кто и про сено, что только что на базаре купил. Всем отвечает Герман и всю правду говорит. Тут сам  король со своей свитой  в самый круг пожаловали и снова решили испытать Германа.

-Скажи артист — говорит первый министр, — какое главное блюдо было сегодня на обеде у нашего всеми любимого короля?

-Эка невидаль - отвечает сын кузнеца. Сейчас только вдохну носом поглубже и отвечу всем.

 Вдохнул раз своим длинным носом Герман, затем еще раз и тут же  с легкостью назвал блюдо, да еще и рассказал рецепт его приготовления, который держался в строжайшей тайне. Только король и его главный повар побледнели от последних слов Германа, и весь народ  понял, что и на этот раз не ошибся бродячий артист. Молчит король, завидует, но ничего сделать с Германом не может. А тут  из толпы  один весельчак спрашивает сына-кузнеца: «Ну, а горб тебе на что?

-А в горбу моем  богатство, то бишь сила без коварства — отвечает Герман, как прежде присказками, да веселыми куплетами. Подходи и стар и млад, золотых там целый клад.

-Покажи свое богатство, а лучше на всех ее раздели — загалдели со всех сторон люди и начали горб юноши  ощупывать, да осматривать. Так бы на части и разорвали жадные люди тело Германа, как стала птица петь. Да, так петь, что на глаза горожан слезы стали наворачиваться. На столько проникновенна и печальна была ее песня, что забыли они обо всем на свете.  

С большим успехом закончилось  выступление  артиста и его дрессированной птицы, и решил король  пригласить их к себе во дворец, чтобы щедро наградить сына кузнеца и принцессу Лебедь. Но прежде решил снова  испытать Германа.

-Говорил ты, что силой великой обладаешь, которая находится у тебя в горбу. Так ли это?

-Именно так Ваше Величество —  с достоинством  отвечает ему юноша.

-Сумеешь ли, ты нашего лучшего борца побороть?

-Не привык я себя нахваливать. Может быть, и одолею — говорит Герман.

Ударил король в ладоши три  раза и тут же в тронный зал вошел великан. Высотой три метра, в плечах две сажени, а руки как ствол столетнего дерева. Смотрит королевский борец на Германа, да усмехается.

- С этим зеленым юнцом я одним пальцем разделаюсь. Тоже мне соперника нашли.

Началась схватка. Схватил великан сына-кузнеца, решил сразу его от земли оторвать, через пояс бросить и быструю победу завоевать. Решил то решил, а вот оторвать от земли Германа с первого раза не смог. Снова пытается, да зря старается. Даже на сантиметр не поднял юношу. И волчком крутится великан возле Германа и подсечки ему делает и с ног его норовит сбить. Но только  силы понапрасну теряет - сам как свеча  угасает. Ведь горб за спиной Германа был тяжелей горы. А тут и сын кузнеца благоприятный момент улучил и великана на обе лопатки положил.  

-Ну и ну — сквозь нахмуренные брови говорит король. С виду ты Герман мал, а сила в тебе необыкновенная. Иди ко мне на службу и ни в чем тебе отказа от меня не будет. Сделаю я тебя главным военным начальником  моей личной стражи.

-Не гневайтесь на меня, Ваше Величество, — с поклоном говорит  королю сын кузнеца, — но не затем я ваше королевство пожаловал, чтобы стать вашим верным вассалом.

-Кто от королевской милости отказывается, тому не долго ждать и  королевской расплаты   — закричал  злой король, хлопнул два раза в ладоши, и неожиданно   королевская стража набросилась на Германа. Решили его связать, но забыли про его необыкновенную силу. Десять стражников обступили сына-кузнеца, а связать его  веревками  не могут. Вот уже двадцать стражников осаждают бедного юношу и тоже бессильны  справиться с ним. Тогда сам король не выдержал, подбежал к Герману, и выхватил из его рук  белую лебедь.

-Если ты не подчинишься моему приказу, то я сейчас же отверну шею твоей глупой  птице  —  завизжал старый и завистливый король.

-Не трогайте птицу - взмолился сын кузнеца. Подчинюсь я вашей воле, но не делайте ей ничего худого.  

-Даешь мне честное слово — сидя уже на троне,  злорадствует король.

-Вяжите меня, но только птицу верните мне.

Двадцать стражников связали Германа и уже собираются по приказу короля отвести его в темницу, но сдвинуть с места, как не стараются, не могут.

-Пока вы не исполните своего обещания, Ваше Величество, я с места не сойду — твердо говорит сын кузнеца.

Хотел король и на этот раз обмануть юношу, но испугался, выпустил птицу из рук, а она сама в руки Германа и полетела. Вот так и оказались в королевской тюрьме сын кузнеца  и принцесса Лебедь. Действительно по-царски отблагодарил царь за представление путешествующих  артистов.

Посадил на хлеб и на воду.

- Как же мы теперь найдем старую  нищенку? — заплакала  белая лебедь. Пропадем мы теперь.

-Прости меня, птица — говорит ей  бедный юноша. Так летала бы, ты себе на свободе, а теперь придется тебе всю жизнь в подземелье прожить. Эх, ни себе не помог и тебя погубил — печалится Герман, и места себе не находит.

Прошло три дня и две ночи, как однажды вечером бросили одного узника к ним в темницу. Присмотрелся Герман к незнакомке, благо еще светло в темнице было и глазам своим не верит, а на соломе старая нищенка сидит и горько вздыхает.

-Ты ли это добрая старушка? — спрашивает ее сын кузнеца.

-Я - это Герман — отвечает она ему.

-Как же ты попала сюда?

-По приказу злого и завистливого короля. Как узнала я, что он вас в темницу посадил, приходила просить за вас, да все без толку. Боится король, что твоя необыкновенная сила другому королю служить станет, поэтому он и решил навечно  замуровать тебя в этих стенах.

-Пусть так — спокойно говорит Герман. Я согласен, но пусть король выпустит белую лебедь на волю.

-Никогда я не оставлю тебя, Герман.

-Ах, как мне вас жаль — запричитала старуха и  даже заплакала.  

-Но ты же волшебница, добрая женщина. Почему ты не вызволишь нас всех отсюда? - спросила принцесса Лебедь.

- Теперь никакая я не волшебница. После того, как я от  собственной злости заколдовала вас, то лишилась волшебной силы. Так мне и надо.

-Неужели, нам теперь вечно надлежит остаться в этом  обличье?

-Есть одно средство, принцесса. Но прежде чем узнать вам его, надо сначала выйти отсюда. Только как это сделать -  ума  не приложу.

-Нам бы ключом от темницы завладеть, вот и выбрались бы,  мы  отсюда - говорит Герман.

-А как же стража? — спрашивает колдунья.

-Ночью стража  спать ложится — отвечает ей птица.

-Может, попробуешь ты Герман своим длинным носом ключи к нам притянуть! Глядишь, и получится у тебя. Главное, чтобы ключи  под наши двери попали.

-Попытка не пытка  — сказал сын кузнеца и все стали с волнением ждать, когда наступит ночь и богатырским сном уснет верная стража злого короля.

Только к двум часам ночи, когда на старой башне два раза ударил медный  колокол, ушла стража наверх в оружейную комнату. Но сначала стражники проверили все двери, затем закрыли  железную решетку внутри длинного коридора тюрьмы и легли спокойно спать.

А ключи от камер, оставили  висеть на старом железном крюке.

Как только стихли шаги стражников, решил Герман воспользоваться советом старой нищенки.

Раз - потянул в себя воздух носом Герман, и только ключи звякнули на большом крюке.  Два - потянул, взлетели они вверх и слетели с крюка. Три — чуть над землей стелются, не задевая ее, сами к темнице по воздуху плывут. У дверей остановились и перед самым зазором встали. Протянул Герман руку, чтобы взять их, а рука, его не пролезает. И даже маленькая  ручка колдуньи  слишком  большой оказалось. Лишь крыло принцессы Лебедь в самую пору пришлось, и вскоре ключи оказались в замке, а  через минуту вышли заключенные  наружу. На цыпочках прошли они всю тюрьму, открывая все камеры в ней, выпуская всех тех, кто был посажен в темницу не справедливым  королем.

Вскоре оказались беглецы  на заброшенном пустыре.

-Спасибо, помогли вы мне: Гертруда и Герман  — говорит нищенка. Теперь и моя очередь настала выручить вас. Есть в моем доме старая книга, в ней то и написано, как страшное заклятие с  вас можно снять. Несколько часов искала старуха свою книгу в доме, но видно от старости  сама позабыла, куда ее положила. Сын кузнеца и принцесса Лебедь  уже и не чаяли, что она отыщется, как тут же книга сама и нашлась.

На самом видном месте она лежала, на столе, поэтому никто ее и не замечал.

-Наверное, я действительно из ума выжила. Забыла, что это книга волшебная, каждые три часа она появляется, а затем сама в неизвестности исчезает. Как будто сама себя читает.

Долго листала нищенка древнюю  книгу, а нужное место найти не может.

Как вдруг заплясала на месте волшебница, целуя и обнимая своих друзей

-Вот же эти строчки, которые я так долго  искала. Слушайте меня внимательно и не говорите потом, что не слышали этих волшебных слов. Уродец снова в красавца  превратится, если ему удастся своими  несчастьями других людей осчастливить; то есть, горб подарить,  длинный предлинный  нос  просто так отдать, а  заикание еще и выгодно  продать.

-А что принцессе Лебедь надо сделать? —  как будто и не слушает Герман заветные слова колдуньи,  и чужой судьбой, больше чем своей собственной интересуется.

-Чтобы из птицы прежней принцессой стать, надо  Гертруде загадку мою разгадать. И спасти не трех, а лишь одного, но непременно; пером обогреть, крыльями осветить и клювом  разбить.

- Нельзя ли подробнее узнать, что в действительности нам надо сделать, чтобы мы прежними стали? - спрашивает  белая лебедь.

-Наверное, можно. Только вам самим теперь это предстоит узнать —  отвечает ей старая женщина.

-Что ж и на этом вам спасибо, добрая женщина — благодарит Герман. Но нам уже пора, ведь скоро рассветет и нам надо не мешкая, уходить из королевства. Может нам и посчастливится узнать ответы на эту непростую загадку —  произнес  Герман.

Обняли на прощание сын кузнеца и принцесса Лебедь, сгорбленную старушку и дальше  отправились в путь.  Только к утру завтрашнего дня удалось Герману и Гертруде перейти границу государства злого короля. Ведь их уже искали, и большая  награда  за поимку  беглецов была назначена.

Как повстречали они  королевского  гонца  в сапогах-скороходах.

Он то пробежит их, то снова к ним возвращается, а потом станет по кругу бегать и все причитать:

-Ой, ноженьки мои бедные. Устал я, а остановиться не могу.

-Ну, а ты сбрось с себя сапоги-скороходы, гонец — говорит сын кузнеца. И дело с концом.

-Я бы с великой  радостью - отвечает гонец. - Но как только я сделаю это, то улечу прямо в небо. Ведь я легче воздуха. Мне бы на спину что-то тяжелое.

-Тогда возьми мой горб — предложил ему Герман.

-А много ты попросишь за него?

-Да, совсем ничего. Хочешь, я  подарю его тебе.

Подарил Герман свой горб гонцу, сбросил он  с ног своих  сапоги-скороходы, а сам на всякий случай,   руками за дерево держится. Боится. Дрожит.  

-Ну, была, не была — говорит, отпустил руки и словно  к земле прирос.

Стал гонец от всего сердца благодарить своего спасителя. Чуть ли не руки ему целует, а сам   приговаривает: «Как  хорошо все-таки  по земле ходить».

Попрощались Герман и принцесса Лебедь с гонцом, дальше в путь отправились, как повстречался им  на  дороге королевский повар, который  понуро сидел на большом камне.

-Что ты так загрустил, добрый человек? - спрашивает его Герман.

-Был я когда-то главным поваром у моего короля. Никто лучше меня не мог приготовить для него его любимое  блюдо. Каждую травку, каждый корень мог по запаху отличить. Да вот заболел я, простудился, и с тех пор не могу лавровый лист от лопуха определить. - Вот был бы у меня нос, как прежде или как твой, например!

-Хочешь, забирай его.

-Так не по карману мне такое  богатство. - Ничего у меня не осталось.

-А я тебе мой нос просто так отдам.

-Вот спасибо - обрадовался главный повар и в тот же миг длинный нос перешел к знаменитому повару, а прежний, который был у Германа  при нем же и  остался.

Дальше идут Герман и Гертруда, и  видят, на лугу конь пасется, а рядом с ним генерал на земле сидит и тяжело вздыхает.

-Что ты не весел генерал? — спрашивает его  Герман.

-Какой я теперь генерал!  Разжаловал меня король в рядовые.

-За что же не милость к тебе такая?

-Эх, несчастный, я несчастный. Служил я верой и правдой своему королю. Верным  генералом ему был. Да, вот на свою беду не могу я секреты  важные хранить. Как узнаю их, так сразу  всем и  выбалтываю. Уже которое сражение проигрывает мой король  по моей вине. Пожалуй, застрелюсь я.

-Может я смогу тебе чем-то помочь?

-Ничего мне не поможет. Вот стал бы я заикой, как ты, то и перестал бы другим секретную информацию  выбалтывать.

-Так за чем же дело встало? Купи мое заикание...

-Все что хочешь, забирай: и кошелек, и коня и медали.

-Дай мне генерал столько, сколько тебе не жалко.

Бросил целый кошелек золотых монет генерал  Герману и тут же заикаться стал.

-Тепп -перь я сноо-ва  ге-ге-генералом буу-ду — говорит он.

Вскочил генерал на своего коня  и поскакал к своему королю. Даже поблагодарить Германа не удосужился, только пыль столбом поднял, а как опустилась она  на землю, то стал сын кузнеца прежним, каким и был. Даже еще краше.

-Какой ты красивый, Герман — с восхищением сказала белая лебедь. Теперь ты на меня и не взглянешь даже.  Трем ты людям  сумел услужить и тем самым своими несчастьями  других осчастливить.  Вот и снято с тебя твое страшное  заклинание.

-Лишь тогда я стану счастливым, когда и ты свой  прежний  облик обретешь — как может, успокаивает сын кузнеца, принцессу Лебедь.

 Снова идут горемыки  вдвоем. Только на этот раз  птица на Германа совсем  не смотрит. Все чаще его покидает и подолгу в небе кружит, словно стыдится своего вида,  рядом с таким писанным красавцем.

-И долго ты будешь меня избегать белая лебедь? - говорит Герман. Ведь  стала ты для меня роднее отца и матери. Привязался я к тебе.

-Спасибо тебе на добром слове, прекрасный Герман. Но не хочу я тебе в тягость быть. Поэтому я решила улететь от тебя. Не увидимся мы больше. Прощай!

-Постой птица —  что было мочи, закричал сын кузнеца в синее небо, — не улетай.  Ведь я тебе самого главного не сказал, что я люблю тебя.

-Не  любишь ты меня, Герман, а жалеешь  бедную птицу. Вот, если бы мне прежней стать!

-Станешь. Обязательно станешь.

- А коли, нет?

-Все равно я не оставлю тебя. Вместе будем, чтобы не было.

После этих слов, как камень с неба упала птица, прямо в руки Германа. Обнимает он белую лебедь, а она, как дитя малое, рыдает на его груди и все свои потаенные мысли ему доверяет. После этого случая стали Герман, и птица просто не разлей вода. Два тела, а тень  на двоих - одна. Куда птица - туда и Герман, а где сын  кузнеца, там непременно ищи белую лебедь.

 Идут они, долго ли,  коротко ли, как нежданно-негаданно морозы свирепые наступили.  

Кругом ни избы, чтобы укрыться Герману,  ни деревца, чтобы  ему  костер разжечь и согреться. Видит птица,  что сын кузнеца замерзать стал, весь белый на земле лежит, ноги заледенели, и дыхание в нем еле-еле теплится. Легла тогда птица на грудь сына-кузнеца и  заслонила своим оперением от северного ненастья. Словно под шубой из лебяжьего  пуха всю ночь пролежал Герман, согрелся,  а поутру к нему снова силы вернулись.

-Без тебя бы я совсем пропал, моя добрая птица. От верной смерти ты меня спасла. Спасибо тебе.  

Снова друзья в дорогу собираются, но друг с другом ни на миг не расстаются.

Шли они без остановки целый день, как ночь их темном лесу застигла.

Темно в лесу. Страшно.

Сын кузнеца, не долго думая, решил костер разжечь. Герман как в самую чащу зашел. Сучья, да ветки  сухие собирает, а самому невдомек, что возле  глубокой пропасти стоит. Сделает шаг и насмерть разобьется. Тут птица всполошилась, заметила, что нет давно Германа,  и стала его по лесу искать. Летит. То за ветку зацепится, то в кустах, словно в птичьих  силках запутается, крылья свои в кровь разбивает. Ищет.

Подлетела она к Герману в тот самый миг, когда он уже одну ногу над пропастью занес. Замахала  лебедь своими белыми крыльями перед сыном кузнеца, словно светом  во тьме освятила, и увидел Герман,  что в шаге от своей смерти стоит.

Снова благодарит  красивый юноша свою спасительницу. Вскоре он зажег костер, сварил похлебку и спать лег, а птица рядом. И такой  сильный сон одолел Германа, что не услышал он, как стала его белая лебедь среди ночи будить, потому что злые люди в темноте притаились.  Накинулись разбойники на сонного  Германа, схватили его, по ногам веревками вяжут, а к рукам кандалы  прибивают. Кошелек с золотыми от генерала нашли, а как увидели сына-кузнеца, сильно обрадовались.

-За  него злой король  большую награду обещал - говорит самый главный из разбойников.

Бросили лихие люди Германа в чащу, а сами стали золотые считать, кому, сколько полагается, дерутся, ругаются и не замечают, как птица к сыну кузнеца подлетела и о чем-то шепчется с ним.

-Улетай птица, — говорит Герман. Не подвергай себя опасности. Не дай бог, заметят тебя разбойники,  поймают и посадят в железную клетку. Не переживу я такого горя.

-Зачем же ты отсылаешь меня от себя, Герман?

-Потому что я  люблю тебя, птица

-И я... люблю тебя, сын кузнеца.

-Стань из нас двоих — хоть ты  счастливой, белая лебедь.

-Какое же мне будет счастье без тебя. Лучше нам, двоим сейчас умереть, чем жить порознь.

И, наверное, больше  от отчаяния, что не в силах  простая птица освободить сына кузнеца, стала она  бить  своим слабым  клювом в железные  кандалы.  Раз ударила - ничего, второй раз  ударила - тоже ничего,  а на третий раз  -  с треском  лопнули кандалы и сами  с рук Германа - пали.  Хотел, было, сын кузнеца расправиться с разбойниками, но и тут опередила его птица. Подлетела она к костру и начала вокруг летать, то филином заурчит, то вороной закаркает, то жаворонком споет, то соловьем зальется. Испугались  разбойники птицы такой, которая всеми птичьими  голосами владеет, и давай бежать куда, кто куда! Тут и Герман на помощь птице спешит. Глядь, а никого возле костра и нет. Стал он искать свою птицу. По лесу бежит, зовет ее, окликает, но никого Герман в своих поисках   так и не встретил. Только красивую девушку  в утреннем тумане разглядел, которая от него за большим  деревом спряталась.

-Кто ты добрая девушка? - спросил ее сын кузнеца.

-Неужели, ты не узнал меня, Герман?  

-Нет — говорит красивый юноша. Но ответь мне лесная фея, не видела ли, ты в лесу птицу мою?

-В лесу много птиц. Какая твоя?

-В лесу хоть и много птиц и на всем белом свете их великое множество, только я ищу одну единственную для меня.

-Что же в ней особенного?

-Пожалуй, для всех и не будет в ней ничего примечательного. Но когда любишь кого-то по- настоящему, то, все тебе в нем, покажется  необыкновенным. Мне бы снова ее увидеть, хоть на самое короткое время и пусть  навечно я потом останусь заикой, с длинным предлинным носом и  тяжелым горбом на спине.

-А как зовут твою птицу?

-Гертруда — с нежной улыбкой ответил девушке  Герман.

-Но меня тоже так зовут —   взволнованна, сказала незнакомка.

-Какое странное совпадение. Но ты так и не ответила на мой вопрос: Не встречалась ли тебе  в лесу моя прекрасная птица?

-К сожалению, нет. Но не могла ли, твоя прекрасная лебедь просто забыть о тебе?

-Никогда — твердо сказал сын кузнеца. Ведь она же знает, что я беззаветно ее люблю. Где же ты моя принцесса Лебедь? — несколько раз  громко прокричал  Герман в пустоту, и лесное  эхо еще тысячу раз повторила его слова.

-Я здесь — тихо ответила незнакомая девушка.  Принцесса Лебедь - это я.

-Этого не может быть. Ведь ты - человек, а я ищу мою птицу.

-Ты забыл слова  пожилой волшебницы, Герман: «Чтобы из птицы   прежней принцессой стать, надо  Гертруде загадку мою разгадать. И спасти не трех, а лишь  одного, но непременно; пером обогреть, крыльями осветить и клювом  разбить».

-Так ты - это действительно она, а она - это ты.

-Да, мой любимый Герман. С меня тоже, как видишь, снято теперь заклятие. Но мне очень жаль, что всю свою любовь ты отдал птице, а мне так ничего и не оставил.

-Но ты обязательна, должна знать принцесса Лебедь, что я никакой  не королевский  сын. Мой отец - кузнец, а мать -  простая швея.

-Мои родители тоже простые люди: папа-король, а мама-королева.

-Ничего себе простые — тяжко вздохнул Герман. Теперь ты понимаешь, что я не могу на тебе  жениться.

-Конечно,  я все понимаю — потупив свой печальный взор, с болью в сердце произнесла Гертруда.  Ты  такой красивый Герман и тебе совершенно нет никакого дела до самой  простой принцессы, которую ты сначала благородно спас, а теперь бросаешь.

-Ты меня совсем не понн-яла — стал снова почему-то заикаться сын кузнеца. Каким бы не было твое решение, я хочу сказать, что всю оставшуюся жизнь буду люб-бить только тебя и никого больше.

-Ну, наконец-то — вдруг весело захлопала в ладоши Гертруда.  А  я то уж думала, что никогда не дождусь от тебя заветных слов, которые хочет слышать любая девушка, и даже принцесса.  Ведь я не могу ответить тебе согласием на твое предложение руки сердца, прежде чем ты не признаешься мне в любви.

-Так ты меня тоже люб-бишь? - воскликнул Герман.

-С первого же взгляда я полюбила тебя, сын кузнеца.

-Неужели даже тогда, когда я был страшным уродцем?

-Меня  сейчас  больше волнует твое заикание. Что с тобой случилось, Герман?

-Это все от волнения и от счастья.  

-Каким бы ты не был Герман, и чтобы с тобой  в будущем не произошло, я всегда буду любить только тебя.

-Я тоже буду тебя любить. Веее-чно!

-Ты опять заикаешься?

-На этот раз лишь самую малость. Но я почему-то уверен, что когда ты позволишь мне поцеловать тебя, то последние чары колдуньи рассеются надо мной.

-Так и бб-быть — почему-то уже сама  принцесса стала заикаться и  робко закрыла свои глаза.

А вот, как поцеловал сын кузнеца принцессу Лебедь, то, тут же  и оказались они за свадебным столом, за  которым было столько приглашенных, что родителям молодых пришлось  стулья и скамьи из другого королевства одалживать.

Что потом  случилось с Германом и Гертрудой - не буду придумывать. Потому что, слушая рассказ своего деда, тут я  снова уснул и  уже сладко проспал до самого утра.  

А в следующий  вечер, дед поведал мне совсем другую историю, так как не любил  рассказывать одно и тоже.

За прошествием многих лет с той поры, я жалею, только о двух вещах, что не всегда  внимательно слушал его и так не упросил, рассказать мне эту сказку еще раз.